Рене Зеллвегер, получившая в этом году «Оскар» за роль в биографической драме «Джуди», переживает новый карьерный взлет. Эксклюзивно InStyle 50-летняя звезда рассказала об актерской ненасытности, отношении к возрасту, сплетнях и желании влюбиться.
Вряд ли для кого-то будет открытием, что Рене Зеллвегер уже 26 лет остается одной из самых ярких актрис в мире, что родом она из Техаса и одинаково сильно любит бейсболки и облегающие платья-бюстье. Но мало кто догадывается, что этой женщине известны все без исключения секреты красоты. Я познакомилась с Зеллвегер в 2007-м и с тех пор пользуюсь карандашом для бровей Bobbi Brown, который она мне порекомендовала. Спустя 12 лет мы ужинаем с Рене в отеле Sunset Tower в Лос-Анджелесе, и она достает новомодный гаджет Skin Up, пшикает на меня тоником с гиалуроновой кислотой — и на один волшебный миг я чувствую себя новорожденной.
Зеллвегер сдержанна, любезна, очень скромна и талантом своим не козыряет. Типичный диалог с актрисой (в данном случае о «Дневнике Бриджет Джонс» 2001 года) выглядит так:
Я: «На тебе держится каждая сцена этого фильма. Думаю, говоря о женщинах, вот так вот верховодящих на экране, многие вспомнят именно его».
Рене: «Ого!»
И ни словом больше.
Зеллвегер не тратит силы на лишние разговоры, предпочитая направлять их на работу. Ее недавнее появление на экране в байопике «Джуди», где она играет Джуди Гарленд в последние годы жизни, вызвало массу восторженных отзывов. Актриса каким-то непостижимым образом перевоплощается в Гарленд так, что кажется, та вот-вот сойдет с экрана. И хотя роли Рене говорят сами за себя, на сей раз ей все-таки придется — доев свою картошку фри — все нам объяснить.
Ты артистка до мозга костей, и мы, зрители, всегда это чувствуем. В «Джуди» есть сцена, где твоя героиня, заметно сгорбившись, идет по коридору. Как ты это сделала?
Это результат совместных поисков всей работавшей над фильмом команды. Мы долго обсуждали, насколько напряженной и жесткой должна быть эта сцена. Как Джуди добирается из уборной до зрительного зала, что именно мы должны показать в этот момент, а что потом, чтобы образ получился целостным. Так что у меня в голове целый хор звучал (смеется).
Много сил забирает такая роль?
К концу фильма я выдохлась, график был изнурительный. Но тяжело приходилось еще и из-за моей собственной ненасытности. Мне не хотелось останавливаться. Мне хотелось копать дальше.
Есть ли еще какая-нибудь роль, за которую ты схватилась бы с той же жадностью?
Да, но чтобы на нее замахнуться, может потребоваться немного смелости. Посмотрим.
А что было самым смелым поступком в твоей жизни?
Переезд в Лос-Анджелес в 24 года (смеется). 1993-й, только закончились массовые беспорядки, и я приезжаю в город, зная там от силы трех человек. Помню, как меня поразили висевшие повсюду гигантские билборды.
Как ты отметила свое 50-летие в апреле?
Ко мне приехали родные, мы танцевали ночь напролет и очень много ели. Было здорово.
Ты когда-нибудь задумываешься о времени, которое уже не вернуть, о возрасте?
Я спокойно к этому отношусь, понимаю, что старение неизбежно. И лучше буду радоваться каждому новому этапу жизни, чем оплакивать прошлое. Я не хочу скучать по тому, какой была когда-то. Но это не значит, что я не стану продлевать абонемент в фитнес-клуб, потому что я его, конечно же, продлю (смеется). Хочу быть здоровой и энергичной в любом возрасте.
Поддерживаю.
У меня был интересный разговор на эту тему с Марией Шрайвер, когда я приходила к ней на Today Show в сентябре. Они делали серию выпусков, посвященных женщинам в возрасте, и мы с Ритой Уилсон делились своими мыслями о том, как можно изменить отношение к старению. Я тогда подумала, что перемены в первую очередь начинаются с нас самих — женщин, которые четко понимают, за что они ценят свой возраст, и транслируют это окружающим. С годами приходят важнейшие вещи: опыт, знания, достоинство, милосердие, проницательность.
Существует клише, что актеры эмоциональны и сумасбродны. Но по-моему, им приходится быть сильными и жесткими, потому что их постоянно судят и оценивают. Как ты с этим справляешься столько лет?
По-разному. Испытания и трудности заставляют нас двигаться вперед, но мы, к сожалению, не рождаемся с умением их преодолевать. Я поняла, что важно не зацикливаться, не принимать все близко к сердцу и сосредотачиваться на работе, а не на том, что скажут люди.
Так было всегда?
Нет, но урок я усвоила рано. Когда переживала разрыв в отношениях, все таблоиды муссировали подробности моей личной жизни, не сказав при этом ни слова правды. Это было ужасно унизительно. Как будто мне и без того страданий не хватало! (Смеется.) И вот как-то мой брат купил пару таких журналов и начал театральным голосом зачитывать цитаты из интервью, в которых я якобы рассказываю о своих отношениях. Мы с ним хохотали до слез. Кто бы это ни написал, он не долго думал. Нет, я все понимаю! Надо же как-то выкручиваться, когда приехал в Нью-Йорк или куда-то там еще, и надо платить по счетам, а босс тебе говорит: «Вот об этом будешь писать. Можешь все придумать, главное, чтобы нас не засудили» (смеется).
Достойное жизненное кредо!
Брат научил меня спокойно относиться к таким вещам, потому что они не имеют ничего общего со мной, моим образом жизни. Это всего лишь представление — и довольно забавное, если смотреть под правильным углом.
За несколько лет до «Джуди» ты взяла тайм-аут и нигде не снималась. Как прошла перезагрузка?
Мне было приятно, что можно хоть какое-то время по-человечески общаться с людьми. Когда пропадаешь с радаров, тебя перестают узнавать; ты заходишь в кафе, как обычный посетитель, и просто заказываешь кофе. С тобой заговаривают — но не о работе. А если у кого-то плохое настроение, то он не натягивает на лицо принужденную улыбку только потому, что рядом звезда. Наверное, странно ценить такие вещи, но я их очень ценю (смеется). Это неотредактированная, настоящая жизнь.
У тебя были какие-то планы на этот тайм-аут?
Да нет. Я просто поняла, что пора расставить приоритеты: сбавить скорость и заняться своей жизнью. Невозможно строить отношения, когда каждые две недели уезжаешь из города на съемки. А хочется, знаешь, сблизиться с кем-то, влюбиться. Еще мне хочется развиваться, и я пыталась придумать что-то свое, изучала государственную политику, международное право. И много путешествовала: побывала в Либерии и провела время с родными на восточном побережье.
А другие стремления есть? В отношении чего угодно.
Я по натуре любознательная. Но у меня нет мечты прийти к чему-то конкретному. Я просто все время бросаю вызов самой себе, чтобы расти с новым опытом. Мне хочется совершенствоваться.
Перемотаем немного назад: 2001 год, ты снялась в «Дневнике Бриджет Джонс», и твоя карьера идет в гору. Именно та эпоха дала ключевые темы для разговора, который ведут сегодня активисты движений Time’s Up и #MeToo. Каково это, вернувшись теперь в кино, наблюдать, как все те истории всплывают на поверхность?
Это интересно, потому что многие вещи у меня никогда не вызывали вопросов, я понимала, как их обойти. Возможно, о чем-то я не догадывалась и не знала, что происходит за закрытыми дверями, но лично у меня не было ситуаций с физическим насилием. Мне повезло работать с действительно прекрасными людьми, лучшими из лучших!
Как приятно встречать женщин, у которых нет личных историй на эту тему! Ладно, тогда опиши свой идеальный день дома в Лос-Анджелесе.
Никаких будильников. Шестнадцать чашек чая (смеется). И просидеть все утро на веранде с двумя моими собаками.
В чем ты больше всего и меньше всего уверена?
Я абсолютно уверена в своих друзьях. Но все еще сомневаюсь в том, что нашла свой дом. Возможно, я, как и мои родители, склонна к перемене мест, не знаю.
Чем займешься после мирового тура с «Джуди»?
Недавно я основала собственную продюсерскую компанию Big Picture Co., и сейчас мы работаем над несколькими проектами. Качественный контент не появляется сам собой, так что нужно активно браться за дело. Вот этим и займусь.
Что вызывает у тебя детский восторг?
50-летие! Я полна энергии и смотрю в будущее с волнением и любопытством. И, конечно же, езда по шоссе вдоль тихоокеанского побережья Калифорнии: стекла опущены, музыка гремит — только так!
Источник: