Художник нового поколения — о том, как сделать арт-объект из кирпичей и на что потратить деньги с его продажи
Когда Антону Тотибадзе было всего 19, его картина оказалась в коллекции живописи Русского музея. Сегодня ему 25, его картины хранятся в частных собраниях в России и Европе, а в портфолио числятся восемь персональных выставок. Мы расспросили художника о том, почему он решил писать космические пейзажи, на что тратит деньги и какие наставления отца считает главными.
С Антоном мы встречаемся в его мастерской на Новинском бульваре, где он работает под музыку, принимает гостей вместе со своей девушкой Сашей Пастернак (тоже художницей и правнучкой Бориса Пастернака) и выращивает на подоконнике землянику и авокадо. Антон представляет третье поколение известной грузинской династии художников Тотибадзе и с живописью связан крепкими семейными узами. Рубашка, брюки, все — Dior; футболка, COS; кеды, Yoox; очки — собственность героя
Как я понимаю, профессию ты себе не выбирал, все решили гены?
Когда я был маленьким, мой папа, художник Константин Тотибадзе, и Гоги (дядя Антона, художник Георгий Тотибадзе. — Прим. InStyle) жили в одной квартире и постоянно работали, а вокруг бегали мы — девять детей на две семьи. Как-то раз я зарядил дротиком в папину уже проданную работу и угодил прямо в нарисованное яблоко. В общем, трудно не начать рисовать, когда растешь среди картин. Хотя у меня отличное образование графического дизайнера — я учился у Бориса Трофимова, автора пиктограмм к Олимпиаде-80 и друга нашей семьи. Он приглашал к нам в ВАШГД (Высшую академическую школу графического дизайна. — Прим. InStyle) разных талантливых режиссеров, писателей, музыкантов, и они рассказывали, что это вообще значит — быть художником в широком смысле слова.
Давал ли тебе папа какие-то «мужские» напутствия?
Я с детства был сложным ребенком, хулиганил, не любил прибираться после тусовок, и он мне записки оставлял. До сих пор помню две: «Не быть свиньей — это навык» и «Ставь себе мужские задачи, а не плебейско-подростково-обманные». Это считается?
Вполне. Он для тебя и был эталоном настоящего мужчины?
Да. И еще сыщик из мультика «Бременские музыканты». Если хочешь знать, каким должен быть настоящий мужчина, переслушай его песню.
А когда ты занялся живописью?
На втором курсе. Готовые работы фотографировал и каждый день постил в фейсбук, получал 5–6 лайков и был счастлив. А уже потом начались вопросы, можно ли купить, и я стал продавать их по сто баксов. Вообще интересно, что меня никто толком никогда не ругал как художника, но я слышал, что некоторые считают меня коммерческим. Непонятно, что они подразумевают под этим словом. Это неправда, я пока не миллионер и близко.
По каким критериям ты отличаешь хорошую живописную работу от плохой?
Должно быть видно, что человек вкалывал. Иногда, например, все так жидко, что просвечивает холст, — некоторые художники называют это свободой, но, на мой взгляд, чаще всего это просто халтура. Я не обсуждаю сейчас сюжеты картин, это дело вкуса и настроения, но хотя бы технически все должно быть сделано качественно. И это не только живописи касается. Куртка, брюки, все — Bally; водолазка, Sandro; очки — собственность героя
Часто ли ты знаешь наверняка, какую из твоих работ купят?
Никогда. Этим летом шел по улице и выпросил у рабочих два кирпича. Пришел домой и залил их цветной эпоксидной смолой. А потом к Саше пришла покупательница, и так ей понравились эти кирпичи, что она их тоже решила купить. Я даже цену им еще не успел придумать! Звоню отцу и говорю: «Пап, прикинь, я кирпичи продал. Contemporary art жив!»
На что ты любишь тратить деньги?
На материалы для работы — на самом деле они не дешевые. На еду, кутежи и духи. Вот шмотки меня не заводят. Я могу пойти куда угодно в заляпанных краской штанах.
Раньше ты писал ироничные сюжеты, натюрморты, а потом вдруг увлекся темой космоса и стал писать абстракцию. Как так вышло?
Да, я почти четыре года писал только натюрморты. Мне давно хотелось отвлечься, разнообразить рабочий процесс, но не знал как. Совпало так, что посмотрел по каналам Discovery и BBC фильмы про космос, и меня зацепило. Решил написать звезды, и получилась целая серия. Что касается абстракции, то мне понравилось работать с эпоксидной смолой, баллончиками, флуоресцентными красками и эмалями, которые трескаются. Такие картины — классная вещь, в них можно залипать, как в обои или карты мира. Но натюрморты я не бросал, до сих пор много их делаю. Перемешиваю новые открытия с отработанными приемами.
Как-то ты выкладывал на YouTube ролики, где лепишь хинкали с Женей Искандером, внуком писателя Фазиля Искандера.
С тех пор и готовлю. Недавно вот сами делали лапшу. Здесь все было в муке, Искандер крутил пасту в машинке, а я подавал ему тесто. Потом мы развешивали ее на стульях и сушили феном. Может, напишу когда-нибудь книгу рецептов, как Леонардо да Винчи.
Какой твой проект будет следующим?
Мы с Сашей побывали в Гималаях. Там я отснял десять пленок, и в апреле хотим сделать совместную выставку с фото и живописью.
Текст: Татьяна Паласова
Фотограф: Игорь Клепнев
Стилист: Маша Лигай
Макияж и прическа: Наталья Огинская
Продюсер: Ксения Васильева
Источник: