Бизнесмен и филантроп из небольшого уральского города Алексей Невьянцев попал в этом году в число наиболее опытных и перспективных управленцев – стал финалистом в президентском конкурсе «Лидеры России». О том, как изменилась жизнь после конкурса, как изменить менталитет миллионов людей и зачем человеку госслужба, он рассказал в интервью «УралПолит.Ru».
«Не понимал, как конкурировать, но у меня получилось»
– Алексей Юрьевич, вы в этом году вошли в число финалистов конкурса «Лидеры России». Вы владелец растущего бизнеса, занимаетесь благотворительностью. Зачем вы решили участвовать в конкурсе «Лидеры России»? В чем была ваша мотивация?
– Первая мотивация: посмотреть, чего я стою на фоне остальных конкурсантов – такой внутренний челлендж для своего роста и развития. Я понимал, что это будет непросто. Вторая мотивация, пожалуй, самая важная: каждый финалист получает наставника из числа первых лиц государства, людей с огромными заслугами и опытом. В течение года у меня будет два наставника: Алексей Викторович Анисимов (прим.ред. — заместитель полпреда в ЦФО) и Сергей Константинович Носов (губернатор Магаданской области). Я с обоими с ними встретился в Москве. Общение было очень простым, несмотря на все регалии, было просто общаться. Я никогда еще в своей жизни не получал за час такое количество мудрых советов и ответов на свои вопросы. И, самое главное, что мы находимся в течение года в тесном контакте по проектам, которые я реализую, они мне помогают словом и делом. Третья мотивация – нельзя сказать, что она суперважная, но это приятный бонус: финалисты получают миллион рублей на обучение, я буду учиться в Высшей школе государственного управления, а также получить степень МВА. И четвертая по порядку, но не по значимости: я всегда стараюсь быть для своих детей примером. Сын, ему 11 лет, очень переживал, будто мы с ним вместе принимали участие в конкурсе. Для меня было важно показать пример сыну.
– Сложно ли было победить? Даже многие профессиональные чиновники, политологи, специалисты отсеивались на первых этапах. Расскажите о том, какие испытания нужно было пройти конкурсантам?
– Первый этап – тест способностей (анализ вербальной, числовой информации, абстрактное мышление), второй тест – общие знания о России, третий – управленческий потенциал и навыки. В этом году было еще повторное тестирование для полуфиналистов, проходило у нас в «Хайятте». Там в небольшом помещении, при наличии примерно 15 камер, с огромным числом правил, которые нельзя нарушать, надо было подтвердить свои знания по большому числу предметов: истории, русскому языку, математике, литературе, экономике, обществознании – вся школьная программа. Готовясь к этому тестированию, я все новогодние праздники зубрил школьные учебники, которые специально для этого купил. Это было непросто с точки зрения усвоения огромного объема информации – после школы многое забылось. Второй интересный для меня момент – во время полуфинала я понял, что первый раз в жизни встретил на таком ограниченном пространстве такое число реально очень умных, амбициозных, энергичных людей. С одной стороны, мне было там приятно находиться, с другой – в полуфинал прошло 300 человек из УрФО, полсотни отсеялось на этапе ретестирования, и из оставшихся в финал проходило 30 человек. Мы решали кейсы за столами по 9–10 человек, и я понимал, что в финал пройдет только один человек от каждого стола. Видя уровень компетенции, должности людей, было непросто даже психологически, я в первый день был обескуражен, не понимал, как я буду конкурировать с ними. Но так сложилось, что в итоге мне удалось.
В финале это было еще более обострено. Физически чувствовалось напряжение, которое царило при решении этих кейсов. В полуфинале мы решали кейсы из трех секторов – бизнес, некоммерческий сектор и власть. В финале остались только бизнес и власть. Нужно сказать, что это были не надуманные истории, за столами с нами сидели руководители федеральных компаний, представители власти уровня министров – они давали конкретные кейсы, которые сейчас были в работе. У нас был кейс по Забайкальскому краю, это довольно депрессивный регион, много людей уезжает, высокие цифры по суицидам и преступности. Рядом со мной сидел министр по развитию Дальнего Востока – мы дискутировали, предлагали решения, и представители власти сказали, что услышали немало интересных вещей, которые они постараются использовать на уровне регионального правительства. Основная сложность была в том, что постоянно приходилось переключаться между задачами масштабными, с очень жестким таймингом и в атмосфере, с одной стороны, команды, с другой – внутренней конкуренции.
– Вы планируете работу в госвласти? Если да, то расскажите, какие предложения поступали вам после конкурса?
– Мне это, безусловно, интересно. У меня больше 20 лет опыта работы в бизнесе и 12 лет – в некоммерческом секторе – этот опыт может быть успешно применен для более серьезных задач. После конкурса я встречался со своими наставниками. Сергей Константинович Носов – губернатор Магаданской области, Анисимов Алексей Викторович – замполпреда в ЦФО. Для финалистов конкурса льготное попадание в губернаторский «кадровый резерв» – я успешно прошел тестирование и собеседование и жду зачисления в резерв. Еще одна история: пару недель назад у меня была встреча с двумя заместителями полпреда, мы обсуждали социальные проекты, которые реализует фонд «Доброе дело». Я нашел поддержку, одобрение. Мне было поручено разработать комплексный план по взаимодействию с детскими домами по всему УрФО. Этот план (более 30 страниц) был подготовлен и представлен на рассмотрение. Совсем недавно я попал, пройдя довольно жесткий отбор, в проект «Инвесткоманда Урала 2019» – его проводит РАНХиГС по заказу правительства Свердловской области для привлечения инвестиций в Свердловскую область. Обучение началось несколько недель назад – участвует 48 человек из числа глав муниципалитетов, руководителей институтов развития, венчурных фондов, бизнесменов. Это обучение будет проходить несколько месяцев. Мы разрабатываем разные идеи для привлечения инвестиций в регион, лучшие из них будут представлены губернатору, и надеемся, что этот проект будет финансироваться и реализовываться на территории области. Вот такое развитие отношений с органами власти после конкурса «Лидеры России».
«Тренд на омоложение чиновников есть»
– Если говорить непосредственно о наших управленцах, то в последние годы часто можно было слышать, что власть стареет, нет омоложения кадрового состава. Согласны ли вы с этим утверждением?
– Мне трудно об этом судить, потому что в этих кругах я не общался. Я считаю, что важен не возраст человека, а его опыт и компетенции, бывает, что у молодых людей интенсивность опыта в различных сферах больше, чем у того, кто на пенсию собирается. Про качество управленцев на конкурсе очень четко транслировалось несколько тезисов. Первый – этот конкурс про социальную ответственность. Неслучайно в этом году для попадания в финал нужна была реализация социального проекта «Сердце лидера». Помимо возраста и профессионализма, важнейшим качеством современного управленца является умение сочувствовать и сопереживать боли простого человека. Второе – безусловно, то, о чем с трибун говорили не раз: вы все молоды, амбициозны – действуйте, и власть вас заметит. Тренд на омоложение есть, и была на финале дискуссионная панель с участием губернаторов, где все в один голос с трибуны говорили, что они приглашают любого из финалистов в свой субъект и будут восполнять кадровый дефицит. На мой взгляд, это правильно – время идет, время новых, энергичных, молодых, но опытных людей – власть от этого приобретет.
– Чиновники должны уметь слышать граждан и разговаривать с ними. В критических ситуациях власть не всегда готова вникнуть в проблему, выйти на открытый разговор с людьми. Очевидно, что протестные настроения у граждан начинают расти. На ваш взгляд, власть не умеет или не хочет общаться с населением?
– Я уверен, есть много ситуаций, когда проблему удается разрешить, а выходят из-под контроля единичные случаи. Приведу пример. Когда я готовился к встрече с Сергеем Носовым, я изучал его биографию, проблемы Магаданской области, и меня поразила одна вещь, она мне показалась необычной. На сайте правительства Магаданской области в разделе «Время работы с обращениями граждан» было указано: «Круглосуточно, без выходных». Мне стало интересно, я позвонил. Хотя в Магадане была глубокая ночь – у нас было около полуночи, – они реально были на связи, готовы реагировать, включаться в решение вопроса. Второй конкретный кейс – участвуя в работе «Инвесткоманды Урала 2019», я познакомился с главой Малышевского ГО, и она изменила мое восприятие госслужащего. Я расспрашивал ее про работу, она рассказывала, что рабочий день у нее начинается с того, что она лично просматривает все обращения, которые пришли по электронной почте. Когда я спросил, почему она не делегирует это помощникам, она ответила, что когда информация проходит через фильтры помощников и замов, до главы доходит информация «рафинированная», и, как она сказала, «теряется связь с людьми и территорией, и ты просто становишься свадебным генералом». Это зависит от конкретного человека, который возглавляет регион или муниципалитет.
– В УрФО все губернаторы завели соцсети, ведут там трансляции своих выступлений, отвечают на вопросы и реагируют на жалобы. Можно ли говорить, что приходит новая генерация политиков, которые используют новые технологии для выстраивания прямых коммуникаций «с землей».
– На мой взгляд, да. И этот общий тренд на открытость, я его на себе ощутил. Долгие годы, реализуя социальные, благотворительные проекты, я старался находиться в тени – по библейскому принципу «когда творишь добро, правая рука не должна знать, что творит левая». И когда я вышел в полуфинал конкурса, то оказался в центре внимания и за три-четыре месяца дал интервью больше, чем за всю жизнь. Когда это все начиналось, я понял, что если я буду не готов или буду отказываться от интервью – это будет неправильно. Я стал думать, чего хочу от общения со СМИ, и понял, что моя основная цель – дать максимальный импульс реализации проектам фонда «Доброе дело». Я стал общаться, давать обратную связь и взаимодействовать со СМИ. Самое интересное, что когда я давал интервью и комментарии, я стал размещать эти материалы на своих страницах в соцсетях и на своем сайте, я с огромной неожиданностью для себя увидел, что число просмотров постов на моих страницах больше, чем на всех первоуральских СМИ вместе взятых. Я понял, что наши посты в соцсетях с публикациями о добре и милосердии – они имеют огромную и лояльную аудиторию. Я получил огромное количество комментариев и пожеланий, люди проявляли бескорыстный интерес, и понял, что соцсети нужно и можно использовать. За эти три месяца мы нашли много волонтеров, проектов, идей, нашлись спонсоры – это очень эффективный инструмент.
«Нужно бороться не с конфликтами, а с их причинами»
– Возвращаясь к конфликтам – история вокруг храма в Екатеринбурге или протесты в Архангельской области против строительства полигона на станции Шиес наталкивают на мысль, что власть не слышит граждан. Диалог начинается не в первые часы, а когда на конфликт обращают внимание в Москве. Считаете ли вы, что власть перестала слушать и слышать своих граждан? Как бы поступили вы в этой ситуации как уже признанный лидер России? Быть может, во время конкурса вы разбирали подобные кейсы?
– Таких кейсов не было на конкурсе. У меня нет морального или эмоционального права ставить себя на место руководителя города и региона. Я всегда понимаю, что любое эффективное и рациональное решение может быть принято, когда человек обладает хотя бы большей частью информации. Я, не обладая всем объемом информации, пониманием того, чьи интересы столкнулись, не считаю правильным и возможным что-то советовать. Я могу сказать только, что важно делать, чтобы такого не происходило. Пять лет назад, анализируя наши социальные проекты, я понял, что мы боремся со следствием, а не с причиной, когда человек попал в сложную ситуацию, – мы спасаем жизни детей, помогаем людям, но это борьба с ветряными мельницами. Я задумался, как предвосхитить ситуацию, – тогда и появилась цель и задача через проект «Письма добра», который направлен на популяризацию добра, милосердия и вечных ценностей в обществе, поменять мировоззрение миллионов человек. Я поставил цель, чтобы за 10 лет 100 млн людей познакомились с нашим проектом и обратили внимание на вечные ценности. И вот уже пять лет реализуется проект, я могу сказать, что то, что казалось невозможным, выполняется, более того, мы идем с опережением графика. Мы видим отзывы, конкретные действия, получаем обратную связь и видим, что люди меняются. Если экстраполировать ситуацию на то, что вокруг храма произошло – выплеснувшуюся агрессию, на мой взгляд, это следствие внутреннего мира людей. Второй момент: после конкурса «Лидеры России» я провел в четырех школах Первоуральска уроки лидерства и добра. Я был крайне удивлен, какой запрос у детей, у старшеклассников, какой дефицит и потребность в добре и любви – у ребят недостает вот этого всего. Работая заранее с подрастающим поколением, обращая внимание на вечные ценности, можно в среднесрочной и долгосрочной перспективе предвосхитить то, что мы наблюдали в Екатеринбурге. А мы наблюдали общество, которое воспитывалось 5–10 лет назад.
– Во время событий вокруг храма в соцсетях высказывались о том, что никак не проявил себя такой институт взаимоотношений между властью и обществом, как Общественная палата. Если традиционные формы взаимодействия между властью и обществом перестали выполнять свои функции, кто должен быть медиатором, посредником? Может, стоит создать в России соответствующую профессию?
– Общественная палата, безусловно, создавалась для этого. На мой взгляд, ситуация эта была весьма неожиданной. Обсуждение велось, понятно было, что там идет столкновение интересов нескольких групп, но все было в медийном плане. И вот когда этот забор пресловутый появился, это стало таким спусковым крючком, и динамика развития событий, Владимир Путин на медиафоруме этот вопрос комментировал – так все сложилось. Не думаю, что влияние Общественной палаты как-то резко изменилось. Есть органы власти, есть бизнес, есть некоммерческий сектор, есть СМИ, но нет взаимодействия – каждая группа решает свои интересы. Должна ли была Общественная палата участвовать в выстраивании взаимодействия? На мой взгляд, да. Смогла бы она сделать это эффективно – наверное, могла. Но предвосхищение ситуации должно было быть в диалоге, но его не было.
«Истории успехов мотивируют сильнее всего»
– Власти, в первую очередь муниципальные, часто говорят, что молодежь не хочет идти в чиновники, что нет обновления, нет профессионалов, которые готовы работать на благо общества. В чем причина: маленькие зарплаты, негативное отношение к чиновникам или отсутствие компетенций для чиновничества?
– Это внутреннее решение человека, к нему нужно прийти. Я готов. Благотворительный фонд «Доброе Дело», который я создал и возглавляю 12 лет участвует в реализации социальных проектов, снимает социальную напряженность, участвует в национальных проектах. Служащий – это человек, который служит, но у нас зачастую человек занимает свой пост – «цель достигнута», и все остальное, обещания предвыборные – все это очень быстро забывается. Если конечная цель – это служение, помощь землякам, людям, которые тебе когда-то доверили что-то, поверили в тебя, это очень важно. С одной стороны, образ власти, чиновников – он скорее не очень позитивный.
С другой стороны, мы без ресурсов и помощи государства занимаемся этим 12 лет, я знаю многих людей, кто также занимает социально активную позицию без всяких должностей. А вот этот мейнстрим – «Лидеры России», в субъектах стали аналогичные конкурсы проводить, – на мой взгляд, это правильно, когда назначения происходят не по каким-то непонятным закрытым принципам, а когда есть открытый конкурс, максимально технологичный, честный представляющий возможность себя проявить, они безусловно, будут иметь в среднесрочной перспективе положительный эффект. Трудно объяснить будет, почему те, кто проявил себя в очень сложных условиях, почему они остаются невостребованными, не занимают должности новые и не реализуют себя в этой сфере. По результатам конкурса прошлого года у финалистов появилась возможность сделать карьеру, послужить обществу. Социальные лифты в этом смысле упрощаются. Нельзя сказать, что они стали простыми и легкими, были те, кто работал в органах власти, и для них конкурс стал катализатором развития карьеры, но были и те, кто пришел буквально ниоткуда и получил возможность проявить себя.
– При этом мы все видим, какие карьеры делают 22-летние дети топ-чиновников или представителей списка «Форбс». На ваш взгляд, сказывается ли это на мотивации талантливых ребят и служит ли иллюстрацией к тому, что кадровых лифтов по существу нет, – выше этих людей не прыгнешь?
– Как бы человек не решил он будет прав. Если человек считает, что не сможет подняться высоко, и это его демотивирует, значит, он сидит и не предпринимает особо активных действий. Если человек считает, что у него есть амбиции, знания, энергия, и он реально готов, превозмогая объективные трудности, достигать вершин, то он и это сможет сделать. Я считаю, что нужно не только рассказывать про детей олигархов и топ-менеджеров, которые в 20 лет возглавили компанию, но и рассказывать истории успеха простых ребят, которые, может быть, более длинным путем, но достигли высот, кто пусть не в 25, а в 30–35 лет заслужил высокую должность, сам построил бизнес. Если об этом говорить, это будет гораздо сильнее мотивировать. Одно дело – занять должность, когда тебе дают ее «бонусом». Но если человек при этом неграмотный, не обладает опытом, это становится понятно очень быстро, когда он просто рот открывает. Нужно не только занять должность, но и проявить себя.
– Если говорить о реальном секторе – бизнесе, промышленности, как обстоит дело с кадрами там? Вы сталкиваетесь с выпускниками, как оцените потенциал молодежи в этой сфере?
– Общаясь со школьниками, на Дне предпринимателя с молодыми ребятами, со студентами Первоуральского металлургического колледжа, я могу сказать, что дефицит достойных кадров был, есть и, судя по демографии, будет сохраняться еще лет 10 точно. Второй момент – лично мне ярко бросается в глаза нарастающая пропасть между запросами молодых ребят и их уровнем знаний и труда, который они готовы для своей карьеры приложить. Я в начале своего пути работал по 15–16 часов как наемный менеджер по продажам, параллельно я очно учился в УГТУ-УПИ – было нормально работать не от звонка до звонка. Было понимание, что недостаток знаний, умений, навыков можно компенсировать только временем, которое ты в это инвестируешь. Сейчас кандидаты, которые приходят устраиваться на работу, во всех неуспехах, неудачах винят только других, но не себя, они не смотрят на себя как на причину того, что не получилось. С другой стороны, что я заметил и что меня порадовало, – у школьников и студентов есть желание предлагать необычные, нестандартные решения, привносить новизну, ломать устоявшиеся стереотипы, которые, бывает, утратили свою эффективность. Креативность, нестандартность идей – это отличительная черта современной молодежи, это очень необычно, нетривиально.
«Хочу завоевать уважение людей»
– Вы руководите благотворительным фондом. Какие проекты социального характера в формате государственно-частного партнерства вы претворяете в жизнь в родном Первоуральске? Насколько такое взаимодействие интересно и приоритетно для вас?
– Такое взаимодействие интересно и приоритетно, но оно, к сожалению, на настоящий момент либо совсем не складывается, либо в незначительных моментах. В основном это взаимодействие, когда органы власти нуждаются в какой-то помощи и поддержке. На протяжении 12 лет фонд «Доброе дело» всегда находится только в положении дающего. Это ни плохо, ни хорошо, просто вот так есть. С одной стороны, он для этого и был создан, чтобы помогать нуждающимся, помогать людям не попадать в такую ситуацию. Но хотелось бы, чтобы с нас не только отчеты требовали, но было и креативное взаимодействие. Другой момент – ни для кого не секрет, сколько глав сменилось за последние годы в Первоуральске, – это объективная история, которая мешает выстроить эффективное взаимодействие. Мы очень хорошо взаимодействуем как некоммерческий сектор с бизнесом, очень хорошо взаимодействуем со СМИ в Первоуральске – они очень ярко помогают, освещают деятельность фонда «Доброе Дело», мы успешно взаимодействуем уже долгие годы. У нас большое количество волонтеров и подопечных семей. Мы в отличных отношениях с другими некоммерческими организациями – я член попечительского совета еще в четырех фондах в Асбесте, Екатеринбурге и Первоуральске. Мы открыты и готовы к эффективному взаимодействию с органами власти, если наши инициативы будут замечены и поддержаны на уровне муниципалитета и области мы будем только рады. Кстати, хочется поблагодарить заместителя министра образования Свердловской области Журавлеву Нину Викторовну за помощь и поддержку проекта «Уроки Добра в школах», в рамках которого планируется проведение осенью уроков добра во всех школах области.
– Может быть, у вас есть мечта изменить что-то в Первоуральске, может быть, в областном масштабе? Готовы ли вы сами принять в этом участие?
– 100 процентов такая мечта у меня есть. Характер любого человека, его мировоззрение формируется в детстве. Я стараюсь, чтобы у меня не было кумиров, но у меня есть пример для подражания – мой дедушка Иван Тимофеевич Губко, он 25 лет возглавлял Первоуральский динасовый завод – одно из градообразующих предприятий. И то, что представляет собой поселок Динас сегодня, очень много было построено при дедушке. В прошлом году я выпустил книгу, которую пять лет создавал: «Добро идет через года. История поселка Динас через историю семьи Губко». Мне запал в память эпизод из детства: когда дедушку хоронили, прощание было в ДК – его вышел провожать весь поселок. Было ощущение, что абсолютно все вышли проводить его в последний путь. Когда я создавал эту книгу спустя 20 с лишним лет, я общался с людьми, и все говорили только о доброте, о помощи, которую он им оказал. Это пример, которому я стремлюсь соответствовать – человек всю свою жизнь посвятил людям, городу, поселку, при этом был абсолютно простым человеком. Самое главное, что он за свою жизнь завоевал, – любовь и уважение простых людей. У меня детство прошло на стадионе, во Дворце культуры, которые построил дед, мои дети ходят в те же самые места. Мне хотелось бы быть человеком, который делает свое дело, делает его профессионально и результативно и уверен, и что это дело улучшает жизнь большого количества людей, моих земляков. Делать его на совесть, а на каком уровне, в какой должности – это история про то, куда я смотрю, двигаюсь, развиваюсь. Время покажет. Это основные мои мотивации, мировоззрение. Есть идеи, проекты.
Самый масштабный на данный момент – это уроки добра в школах, которые мы начали проводить. Я сделаю все возможное, чтобы он стал федеральным, но пока первый урок я провел в своей родной школе на Динасе. Книгу «Уроки добра» учителя читают школьникам на классных часах, потом дети пишут сочинения, мы выбираем из них лучшие, награждаем, и вовлекаем детей в волонтерство. Об этом проекте я рассказал губернатору и заместителям полпреда, в министерстве образования. Этот проект очень понравился и детям, и учителям, и мы получили грант на его реализацию. Это то, что мне хотелось бы реализовать. И главным результатом этого проекта должен стать сайт, на котором в интерактивной форме будет сделана книга добра, написанная школьниками со всей России. Мы начали оцифровывать эти сочинения. Это будет красиво, ярко и станет нашим вкладом в нравственное воспитание подрастающего поколения, которое позволит в ближайшем будущем не допускать таких историй, которые произошли вокруг храма. В будущее я смотрю с надеждой и оптимизмом и верю, что усилия принесут свои плоды. А если будет возможность реализовывать в более крупных масштабах, в органах государственной власти, я буду стараться быть полезным, эффективным, результативным.
© Сергей Табаринцев-Романов
Источник: